Как же всё-таки получилось, что гостеприимная Советская Украина из интернациональной республики за два десятка лет превратилась в заповедник дикого фашизма посреди Европы? Причём практически вся, за исключением двух восточных областей, которые дорого заплатили и ещё заплатят за право жить по нормальным, а не «кастрюлеголовым» принципам. Как удалось заразить вирусом западноукраинской (а точнее – бандеровской) русофобии подавляющую часть братского или, по крайней мере, дружественного россиянам народа?
В 90-е Самостийна свернула не туда…
Для иллюстрации оживим недавнюю историю. В годы ВОВ на Житомирщине и других североукраинских регионах развернулось довольно активное партизанское движение. В качестве борьбы с народными мстителями оккупанты практиковали карательные экспедиции. И вот что примечательно: жгли сёла и казнили заложников преимущественно не немцы, а националистические отряды, прибывшие из Галичины…
Автор этих строк хорошо помнит, как в 90-е годы щирые полесские крестьяне – бабушки и дедушки, родом из советского прошлого – в один голос говорили:
«Этих «жовто-блакитников» мы никогда не полюбим, а уж тем более – не примиримся с ними!».
Однако прошло время, и старики, помнившие войну, незаметно поумирали. Вместо них появилось поколение безвременья, на сломе эпох лишённое преемственности. Наряду со сменой строя, режима, политического курса изменился классовый срез украинского общества. Естественно, изменилась и официальная идеологическая концепция.
Уже не опасаясь наказания со стороны государства, из разных щелей повылазили недобитки ОУН-УПА со своими отпрысками, пожаловала на Украину старая буржуазная эмиграция, водившая в своё время дружбу с гитлеровцами. В нарождающемся независимом социуме пошла мода на национальную (а затем и нацистскую) атрибутику, вышиванки, лесную повстанческую романтику. Стало культивироваться понятие, дескать, быть наследником запорожских казаков и сечевых стрельцов – круто и современно, а быть интернационалистом и совком – отстой. И как тут не вспомнить группенфюрера Мюллера из «17 мгновений весны»:
«О нас будут говорить, как о легенде, а легенду надо подкармливать, надо создавать сказочников, которые переложат наши слова на иной лад, доступный людям через двадцать лет!»
Всё это умело замешивалось на специально выбранных под ситуацию фрагментах поэзии Тараса Шевченко, новых, зачастую низкопробных фильмах псевдопатриотической направленности, молодёжной музыкальной субкультуре с соответствующей тематикой. Дошло до того, что по причине некоторой схожести школьники начали принимать памятник неизвестному им Ленину за памятник Шевченко. Правда, скульптуры вождя мирового пролетариата постепенно ликвидировали все до единой, и проблема устранилась. Таков один из красноречивых плодов украинизации.
…И пришла в никуда
Социалистическое общество ХХ века было до предела идеологизировано. А между тем, при определённой подготовительной работе (как говорят на Западе — формировании доминирующего общественного мнения) сменить ценностные ориентиры не так уж сложно. Ведь народу главное во что-то верить и кому-то поклоняться. И вот произошла смена устоев… Религиозным новоукраинский народ по понятным причинам не стал, зато пролетарский интернационализм без особого сожаления разменял в конечном итоге на нацизм, тем более что вся СНГшная элита в одночасье стала образцово-патриотичной.
Не все знают, что идея нацификации восточной Украины принадлежит никому иному, как Роману Шухевичу:
«Прошу пов’язатися з тими людьми, що їдуть до схiдної України. Скажiть, що провiд нагололшує на можливостi поширення наших iдей на схiдних теренах. Боротьба переходить в iншу площину: ми мусимо працювати на далеку перспективу».
Львов, Левандовка, декабрь 1949 года
Увы, его дело не только не пропало, но после девяностых расцвело буйным цветом, причём, не только на Украине. Как любая пассионарная идеология, подкреплённая умелой пропагандой, шовинистическая зараза удивительно живуча, ибо так или иначе популярна в массах. А теория генетического национального самосознания – не более чем внушаемая сказочка для слабонервных. Есть социальный запрос на понятную и близкую плебсу игру в «свой (хороший) — чужой (плохой)», которая на Украине стала использоваться в качестве государственной политики.
Недоделанную Украину сегодня доделывают потомки фронтовиков
Впрочем, нельзя сказать, что граждане сами по себе добровольно поддались оболваниванию: многое зависело от поведения руководства, правившего в тот или иной период страной. Ещё летом 99-го в Киеве распространителя газетки конгресса украинских националистов пассажиры пинками выгоняли из автобуса. Хотя с победой Виктора Ющенко резко перестали выгонять. Вопреки всем минусам Леонида Кучмы, «нацюки» при нём не наглели. А Виктор Янукович их сперва всерьёз не воспринимал, потом, когда те прочно стали на ноги, заигрывал. Доигрался…
России же все эти годы было не до Украины – она занималась собственным укреплением. Когда дискутируешь с москвичами, мол, всё надо делать вовремя, они закатывают глаза и машут руками:
«Ну что вы! Ни в 14-м, ни в 15-м году Россия не сломала бы хребет хохлам и не свергла бы Порошенко. Зато какие бы тогда на нас наложили санкции!»
Как говорится, вуаля.
А напоследок – слова погибшего год назад при штурме Счастья ополченца Леонида с позывным «Сундук»:
«Мои родители в пятидесятые боролись на Западной Украине с бандеровской нечистью. Мать — майор госбезопасности в отставке, занимала должность начальника особого отдела дивизии. Отец — офицер НКВД, бывший партизан-ковпаковец. И если спустя много лет националисты вылезли на свет божий и незаметно подчинили себе всю Украину, значит, мои родители что-то в свое время недоделали. Теперь я вот доделываю»…
История имеет свойство повторяться.
По этому поводу можно рассуждать очень много, и приводить различные факты и подоплеку к имеющим место событиям, но все это родилось не на ровном месте, почва на Украине была готова, оставалось ее просто удобрить.