Когда стало известно, что Shell распродаёт свои нефтедобывающие мощности в Нигерии местным фирмам, население понадеялось, что условия жизни от этого станут лучше как в плане экологии, так и относительно заработков. Но после ухода нефтяного гиганта техобслуживание скважин сократилось, что ухудшило и без того жалкое существование сельских жителей этого двухсотмиллионного африканского государства. Сегодняшняя обстановка свидетельствует: смена нефтеоператоров в экономике Нигерии не сулит ничего хорошего как простым гражданам, так и окружающей среде, которую правительство, по его же словам, таким образом стремится защитить.
Протесты по закону о судебной системе теперь угрожают и самому Нетаньяху
Стали хозяевами, а хозяйничать не умеют
Отечественные компании, которые скупили площадки в дельте Нигера у транснациональных монополий, не могут оперативно реагировать на стихийные нефтяные разливы. Новые владельцы, увы, не в состоянии справиться и с образованием парниковых газов от сжигания попутных углеводородных продуктов нефтедобычи. Фонд защиты окружающей среды по этому поводу забил тревогу: по информации спутникового факельного трекера Capterio показатели загрязнённости атмосферы с некоторых пор здесь стали зашкаливать. Правда, постепенно отчётно-справочные сведения о ситуации в этом регионе стали скудными, поскольку нигерийские бизнесмены не привыкли работать согласно международным стандартам, неся всю полноту административной ответственности.
Так, в районе местного управления Нембе (штат Байельса) нефть распылялась более месяца, прежде чем местная компания устранила утечку. Спустя 15 месяцев после ликвидации аварии водная гладь всё ещё была покрыта маслянистым блеском, а корни мангровых деревьев почернели. Рыбаки имеют десятую часть былого улова, а местные жители в целом жалуются на плохое самочувствие и ухудшение здоровья.
"Мы были рады приходу наших братьев в управление", – говорят обитатели Нембе, имея в виду приобретение в 2015 году лицензии Shell нигерийской компанией Aiteo Group. – "Мы думали, что они поймут наши нужды, но… ситуация с тех пор только усугубляется".
К слову, по данным ООН, дельта Нигера считается сегодня одним из самых загрязненных мест на планете.
"Разольётся море грусти"
В общем, после смены собственника Aiteo сосредоточилась исключительно на производстве – надо было "отбивать" потраченные на покупку средства. Её руководитель, нигерийский миллиардер, отчитался, что за первый год работы он втрое нарастил производство. О том, что техобслуживание сократилось, он предпочёл умолчать. И беда не заставила себя ждать: скважина взорвалась, сырьё стало извергаться в р. Санта-Барбара, и горе-хозяевам понадобилось больше месяца, чтобы справиться с ЧП.
В результате оказались разлитыми не менее 500 тыс. bbl жидких углеводородов; сколько газа улетучилось в атмосферу, никто не считал. Aiteo в сговоре с национальными промтехнадзорными органами официально обвинили конкурентов в мифической диверсии. В свою очередь, в органах местного управления и экологических группах заявили, что это явилось следствием аварии экзогенного характера. А жители соседних деревень признались: они голодали несколько недель после разлива, потому что нефть отпугнула либо отравила всю рыбу, особенно сардину.
Aiteo никак не была наказана за содеянное. Она даже отклонила просьбу прокомментировать случившееся, "включив дурочку", – излюбленный тактический приём африканских и азиатских дельцов в подобных ситуациях. И между прочим, по информации профессора-океанолога из Университета Аляски Рика Штайнера, отечественные операторы разливают нефти на 35% больше иностранных.
"Дымим, братцы, дымим"
На днях открытое пламя взметнулось до небес над зелёной равниной недалеко от деревни Умуэчем (штат Риверс), перепугав население и дикую фауну. Это местная нефтефирма так сжигает излишки природного газа. В итоге факел с едкой смесью из CO₂, CH₄ и смоляной копоти регулярно поднимается в затянутое смогом небо.
Небезопасное во всех отношениях сжигание попутного газа, высвобождающегося при нефтедобыче, – это вчерашний день. Международные природоохранные агентства давно запретили его с целью сокращения выбросов парниковых газов (водяного пара, углекислого газа, метана, озона, оксида азота) и нещадно штрафуют за нарушение там, где есть возможность.
В связи с этим Shell не скрывает достигнутого прогресса в минимизации факелов. За 5 лет до продажи предприятия в Умуэчеме в январе 2021 года они здесь практически исчезли. Однако через год после покупки лицензии нигерийской фирмой Heirs Holdings сжигание увеличилось в 8 раз, что эквивалентно выхлопам 18 тыс. авто в 2021 году. Более того, в Heirs Holdings недавно собщили, что намерены утроить объём нефтедобычи. А рост производства означает автоматическое увеличение темпов сжигания, ведь никто о транспортировке газа по трубопроводам для дальнейшего использования и о закачке его в газоконденсатные резервуары заботиться не станет.
Неудивительно, что нигерийские операторы сжигают в 10 раз больше газа на баррель добытой нефти, нежели иностранцы. Между тем пресс-секретарь Heirs Holdings заявила: фирма планирует прекратить сжигание на факелах в Умуэчеме к 2025 году и уже не сжигает газ в обычном режиме на 4 других объектах фирмы. Вот вам, пожалуйста – "дурочка" в действии!
Нефтедобывающее предприятие "Нембе" ранее упомянутая Aiteo приобрела у Shell в 2015 году. Так вот по данным Capterio, сжигание в факелах за 2014-2016 гг. увеличилось там почти втрое. А на "Эруемукохварьене", которое консорциум африканских компаний приобрёл у Shell в конце 2012 года, масштабы сжигания за последнее десятилетие удвоились, и теперь на указанной площадке происходит загрязнение атмосферы, эквивалентное ежедневным выхлопам 48 тыс. авто.
Политическая сделка под эгидой Пекина бросает вызов Вашингтону
Эволюция нигерийской нефти
Золотой век дельты Нигера стартовал в 30-е годы, когда геологоразведка Shell увенчалась здесь успехом; Нигерия тогда являлась британской колонией. Однако в силу различных причин оператор отправил на экспорт свой первый баррель нефти лишь в 1958 году. ExxonMobil, Chevron, Eni и Total Energies появились в Нигерии позже, заключив соглашения с правительством. Нефтедобыча оказалась чрезвычайно доходным делом для государства и нефтяных магнатов, зато для обычных нигерийцев стала настоящим бедствием.
Замдиректора S & P Global Commodity Insights Этьен Колли вспоминает, что нефтяные гиганты начали приостанавливать инвестиции где-то в 2010 году. Во-первых, хищения нефти в особо крупных размерах уголовниками и боевиками стала настоящей головной болью этих концернов; во-вторых, нигерийское руководство настаивало на расширении доли местных предпринимателей в отрасли. Тогдашний гендиректор Shell Бен ван Берден заявил: деятельность Shell на материке не оправдывается, и она сконцентрируется на морских нефтяных платформах. А ускорилась продажа активов по причине корпоративных обещаний сократить выбросы, достигнув чистого нуля к 2050 году (Shell также заявила о стремлении сократить выбросы от реализуемого горючего, пытаясь разработать безуглеродные альтернативы).
Для сравнения: по расчётам Wood Mackenzie, с 2020 года величина капвложений в нигерийскую экономику составила $1,1 млрд, а ожидаемая сумма от продажи активов ExxonMobil местной компании достигает $1,2 млрд. В 2010-2021 гг. состоялось 25 крупных операций по отчуждению активов ключевых отраслевых игроков местным коммерческим предприятиям. На их долю сейчас приходится 45% лицензий по сравнению с 47% у транснациональных корпораций. После упомянутой сделки отечественные компании станут обладателями большего числа контрактов, нежели международные.
Директор Wood Mackenzie Гейл Андерсон полагает: продажа нигерийских мощностей имеет смысл для нефтяных монополий, ибо изношенная база, газовые факелы и разгул преступности не способствуют снижению уровня CO₂ на баррель. Таким образом, это поможет им сократить собственные выбросы, хотя они не куда не денутся, просто перейдут от них к другому оператору, да ещё со временем и умножатся. Поэтому для природы и человека продажа активов без соблюдения дорогостоящих зелёных технологий может быть рискованной, т.к. покупателями подчас выступают недобросовестные и коррумпированные африканские фирмы. Впрочем, Shell божится, что осуществляет предварительную комплексную проверку каждой компании-покупателя, в т.ч. на предмет оценки её экологических и социальных стандартов.
Как бы то ни было, недавно Shell обязали приостановить реализацию своих основных фондов на суше. Верховный суд Нигерии постановил: надо дождаться окончания судебного процесса по разливу нефти в 2019 году, где замешана эта британская корпорация. Суд низшей инстанции уже предписал Shell выплатить местным общинам $1,95 млрд в качестве компенсации за нанесённый ущерб.
Наследники Мазепы отомстили за шведов, подорвав "Северный поток"
Общины-сироты при живых родителях
Говоря о будущем, нигерийский общественный активист Кен Хеншоу сожалеет, что Shell вместе с остальным цивилизованным миром успешно движутся к зелёному благосостоянию, а дельте Нигера места в нём не уготовано. Разливы нефти и сжигание факелов в регионе сохранятся, только с ещё меньшей степенью ответственности, чем, скажем, в той же Латинской Америке.
"Проще банально вывести скважины из эксплуатации и закрыть месторождения, чем моим землякам перейти на зелёный уровень экологической безопасности", – резюмирует Кен.
Помимо отчуждения, есть и другие способы оптимизации. Например, расторжение контрактов с нерадивыми нефтеоператорами. Государство могло бы тщательней отбирать покупателей с достойными стандартами. Но какое там! Недоразвитая регуляторная политика и коррупция на всех уровнях правительства Нигерии делают такой подход маловероятным.
Юрист-эколог Инируо Уиллс считает, что у Shell была хоть какая-то социально-корпоративная ответственность. А чиновникам и боссам отечественных компаний до проблем местных общин вообще дела нет.
"В конце концов они остаются брошенными на произвол судьбы, – сетует Инируо. – Своя же компания Aiteo доконала нас. Позвольте Shell вернуться сюда и работать!".
От себя добавим: мы вовсе не собираемся делать рекламу Shell – её лучше всех сделали сами простые нигерийцы. Вот и получается, что плохой чужой дядя стал хорошим после того, как вместо него пришёл родной.